В середине сентября я будто плесневею, читаю "Илиаду", а надо бы "Одиссею", чтобы почувствовать соль брызг на твоих веках. Скажи, когда я перестала быть тем человеком, который смеется перед собственной казнью? Еще Бродский сказал мне, что мир будет разным, что до самого конца мы с бурей спорим, делая окончательный выбор между счастьем и горем. Ты знаешь, так часто чего-нибудь не хватает, а надо-то просто выйти на лестницу да выпить чаю, обсудив все главные вопросы мира. Я Скорпион, мне двадцать лет, меня зовут Ира. Я Скорпион, и мне все труднее спрятать жало,я как Лола, которая старалась, но не добежала, я как бедная Лиза, у которой осушен пруд...Я до этого года не знала, что так живут. Даже все самое лучшее кажется бредом, свадебным маршем Штокхаузена, змеей, согретой казенным клетчатым пледом. Все лучшее оставляет шрамы на мне, маленькие царапины, следы коньяка на дне кофейной чашки и дорогих бокалов. Мне только двадцать, я так устала искать самый главный ответ в гуще событий или в кофейной гуще. Все, как обычно: мир все хуже, а мы с тобою - все лучше. Все тропинки вдвоем исходили в Гефсиманском саду, всегда ставим на черное, едим лебеду, несем чепуху и бессмыслицу, какую-то околесицу...Слушай, а, может, повеситься?